Неизданный Федор Сологуб - Страница 18

Путь лежит по каменцу.
Ноги в кровь изрезал я.
Но не близок я к концу.
Все со мной печаль моя.

102

Ненавижу снова женщин и обманы,
    Стены и туманы.

Все и мне враждебно: пасмурные домы,
    Улиц переломы.

Ненавистна правда глупая людская,
    И неправда злая.

Стану утешаться данным мне жестоко
    Виденьем пророка.

103

Воздвигнет мне царство
Живая мечта, —
Там с радостью мука
Чудесно слита.
Нагой красотою
Украшу мой двор.
Пажей наготою
Насыщу мой взор.
И дев обнаженных
Светла красота,
И радостна сердцу
Моя нагота.
Веселые пляски,
И смех, и вино,
И всем мое ложе
Доступно равно.
Когда же устану
Я петь и плясать,
Неловких велю я
Схватить и связать,
И сечь прикажу я,
Чтоб тешить мой гнев,
Пажей обнаженных
И трепетных дев.
И слаще свирели
Обрадует крик,
Пронзителен, звонок,
Нестроен и дик.
Но, так же, как радость,
И муки любя,
Мучительно высечь
Велю и себя.
Мне радостна будет
Жестокая боль, —
Скрещенье жестоких,
Разнузданных воль.

104

Если б я могла, как платье,
Плоть мою переменять,
То отбросить это тело,
То войти в него опять, —

Я умчалась бы далёко,
И в путях добра и зла
Много жизней разновидных
Променяла б и сожгла.

Испытала бы утехи,
И страдания, и грех,
И безумных пыток стоны,
И беспечно-звонкий смех.

Но жизнь однообразна,
Я — вечно та же я,
И тягостны томленья
Такого бытия.

Мой смех, моя веселость,
И все мои вины
Должны быть той же мною
В слезах растворены.

Блаженство истязанья
Так скудно веселит, —
За обнаженной мукой
Идет тяжелый стыд.

И самый стыд, — могла бы
Я радость в нем найти, —
Но вечный смех докучный
Смогу ли я снести?

Так жизнь однообразна,
Что я — мой злейший враг, —
Клеймит меня навеки
Мой каждый смелый шаг.

105

Тяжелые сны меня мучат,
Но мне никогда не наскучат.
Умею призвать их я сам.
Себя опьяняя нарочно, я жгу
В ночной тишине фимиам
Таким невозможным богам,
Что даже о том рассказать не могу.
Стремлюся я к снам этим жадно,
И мучат они беспощадно.

106

Мне весело, — я необутый
По мягкой земле прохожу,
И новые с каждой минутой
И радость и счастье вокруг нахожу.

В земле моей корни и травы,
И воздух мой нежен и чист.
Меня замыкают дубравы,
До неба я весел, и свеж, и душист.

Одежду мне ветер колышет,
Земля народилась в цветы,
И ухо далекое слышит,
И грудь моя радостно дышит, —
И солнце, и сердце, и лес, и мечты!

107

Песней колокольной,
Медленной, протяжной,
Медной, безглагольной,
Мчусь я в воздух влажный.

Отзвук пробуждаю
В сонном мире дольном.
Весь я замираю
В звоне колокольном.

108

Нагая, ты предстала предо мной,
И нестыдливо-чистыми очами
Ты погасила страсти жгучий зной
С безумными, стремительными снами.

И снова жизнь моя свободна и чиста,
Оправдана твоею красотою,
И вновь мне улыбается мечта,
Увенчана надеждой золотою.

109

Проходят отроки и девы
В одеждах странных предо мной
Под непонятные напевы,
Под звуки арфы неземной.

Они горящим очами
Меня томительно страшат.
Под обнаженными ногами
Каменья мелкие шуршат.

Их зыбкий смех лазурно-звонок,
Но взгляд пронзительно-жесток,
На мир не смотрит так ребенок,
Так смотрят жрец или пророк.

За их широкими рядами
Идут нагие палачи.
Дрожат над сильными плечами
Секиры, палки и бичи.

110

Загаром стройных ног на влажных травах в поле
    И зноем смуглых щек
Ты сердце бедное ужалила до боли,
    Смеющийся пророк.

У милых ног твоих я сбросил все, что было
    В душе моей темно,
И ясная твоя улыбка озарила
    Неозаримое давно.

И понял я, что надо жить, уничтожаясь,
    Отрекшись от себя,
С природой девственной таинственно сливаясь,
    И только вечное любя.

111

Он с неба нисходил порою вешней,
И веял на меня отрадою нездешней,

Во мне Он зажигал призывную печаль,
И взором пламенным указывал мне даль.

Я Бога не узнал, я к пользам устремился,
От Божьего пути я робко уклонился,

И Он меня презрел, и Он других воззвал,
И вот иду один, и беден я и мал.

112

Возникнет человек, спокойный, беспощадный,
С глазами ясными и острыми, как сталь,
И погубить наш род больной да жадный
Ему не будет жаль.

Протянет руку он, — губительные стрелы
Бесстрастно будет он метать вокруг себя,